Что-то вспомнилась вдруг его песенка американского солдата. В ней ни много ни мало сорок три куплета =))) поэтому автор обычно исполнял её в два приёма (точнее, в две серии):
Третий месяц в грязи, всё ползи и ползи,
А не видно ни зги, хоть умри!
В виде Курской дуги под глазами круги,
Где чего – не пойми-разбери!
Ну, на кой мне она, во Вьетнаме война,
У меня же в Нью-Йорке жена!
Мне б рюмашку вина и с полчасика сна,
Но нельзя – я солдат США!
Я к чему и зачем – подошёл я совсем,
И гробов не хватает тут всем.
А вчерась, между тем, прямо ну насовсем
На лиане повесился Сэм...
Вот прилип на груди клоп навроде блохи,
И не сымешь злодея никак!
Плоскогубцев нема, а без них тут хана –
Зажуёт скорпион только так!
Не моги ни шептать, ни курить или встать –
Сразу пулю получишь меж глаз,
Ведь за каждым кустом с томагавкам, с ружом
Поджидают вьетнамовцы нас.
Надо долг им отдать – метко могут стрелять:
Наш недавно один кашлянул...
Так потом от него не нашли ничего –
Так их снайпер гранату метнул.
С другом в луже лежим, потихоньку дрожим.
Комарьё – ну как тигры вокруг!
Я шепчу ему: «Джим! Мол, давай убежим...
На хрена нам ихний бамбук?
Ну, бамбук как бамбук, удилища растут...
Да сгори они в энтом огне!
Переловят нас тут и к стене привлекут…
Не хочу помирать у стене!
К чёрту босса приказ! Каски в дырках у нас!
Соглашайся же, ну, дружище!
Глянь, вон муха как раз – в ней полтыщи зараз,
А в жучке-паучке – вся тыща…»
Джим на локте привстал и так сипло сказал:
«Не пойду я с тобой дезертирить!
Нас с тобой за убег расстреляют, как тех,
Что вчера засиделись в сортире!»
Тут к атаке сигнал – Джим вскочил, побежал.
Я ж остался, где и лежал.
Как включили напалм, вижу – друг мой упал,
Я подполз и его не узнал…
Эх, бедняга ты, Джим! Как просил – убежим!
Не послушался, глупый, упрямо...
Щас жене и детЯм, всем заменит тебя
Похоронная телеграмма…
Вдруг – откуда смогли? – окружили враги.
«Руки вверх, дескать, ты, подлюка!»
И верёвку уже намыляют мене
На толстенные ветки бамбука.
Вы чего? Как же так? И за что? Я ж не враг!
А они мой кольт с ходу – хап!
«А того, – говорят, – и сего, – говорят, –
Всё, приятель, поехали в штаб!»
Ну, спасибо Христу! Не висеть на кресту!
Отлегло у меня в животе.
Чем в такой кутерьме – лучше в ихней тюрьме,
Там, хоть тоже клопы, но не те…
Эх, ты, Джим! Эх, ты, Джим! Как просил: убежим!
Щас бы пили мы джин в кабаках!
Перешёл-таки Джим на небесный режим
И витает теперь в облаках…
Ну, до встречи! Пока! Я в плену у врага.
Ихний штаб – навроде как баня.
Столь народу сошлось, в баню-штаб собралось,
А зачем? Поглазеть на Хуана.
Так назвался я им, чтоб казаться своим,
А вообще-то ведь я Делуан.
Настоящий Хуан, вождь по кличке Ли Ван,
Вон он, сука, мой чистит наган!
А в вигваме галдёж, кто про что – не поймёшь!
Опосля оказалося, что ж –
Всем для них я хорош (взяли ведь ни за грош),
Но переводчика нет, где возьмёшь?
Трое могут читать, двое – малость писать,
Остальная же вся деревня
От зари до зари вилы и топоры,
Да ножи метают в деревья.
Обстановочка – жуть! Как они тут живут?
Змей и тигров – тьмища вокруг!
Знай бананы жуют, сопли на пол плюют,
А поди ж, не болеют, не мрут!
Тут заныла нога – вся в гангрене она.
Вы хоть градусник дайте мне, люди!
Мне Ли Ван подмигнул – вроде как намекнул:
«А слона, мол, не надо на блюде?»
Говорю: «Very well», объяснить им хотел,
А они мне суют орехи…
Я смекнул, что они по-английски – ни-ни..
Прям, не штаб, а комната смеха!
Все орут и визжат: мол, нельзя им прощать!
Ну, а где переводчика взять?
И нельзя допрошать, и нельзя расстрелять,
И, опять же, нельзя отпущать…
Со бралось сотен пять, и все хором вопят:
«Дескать, надо давить их, он – вша!»
Ах, я хоть и левша, но какой же я вша?
Я солдат рядовой США!
Ван напротив сидит и немного свербит
(Сразу видно – съел супу ушат).
Да и если сердит, ну зачем же свербить?
Тут и так уже нечем дышать...
Вдруг смотрю: этот Ван расчехляет наган
И мой кольт наставляет мне в лоб.
И кричит: «Говори! Да смотри же – не ври!
Не расходать патрона мне чтоб!»
Вот те раз... Ну и ну! Улыбаюсь ему:
«Где учились же вы языку?»
Ухмыляется Ван: «Я, грит, скромный чабан.
Ты же мне не валяй дураку!
Мне, грит, некогда, брат, в кошки-мышки играть.
Мне пора вон доить бегемота!
В речке ждёт крокодил – со вчера не поил,
И удав отощал чего-то...
Воду мне не мути, сознавайся – кто ты?
И зачем ты, грит, в наших краях?!»
На мечты мне он дал три секунды, нахал.
«А не то я вас буду бабах!»
Время быстро бежит. Если хочется жить…
А кому неохота? Привет!
Я его подманил и так грустно спросил:
«Где тут в джунглях у вас туалет?»
«Я те дам туалет!!!» И под нос пистолет…
Все орут: «Кончай его, гада!!!»
Тут как раз подошло, как-то враз отлегло…
Говорю: «Thank you уж, не надо...»
«Ты, грит, янка-подлец, резал нас, как овец!»
У него все эпитеты скотника:
«Как шакала убью! Затопчу, как свинью!
Впрочем, лучше отдам бегемотику...»
Во попал, так попал! Чую я, что пропал!
А ведь ягодки все впереди…
Лучше б я под напалм вместе с другом упал,
Иль в болоте застрял по пути...
С лаской вспомнил я тут ту верёвку и сук.
До чего же дурак был неопытный!
Щас висел бы, и всё! А теперь уж чего –
Я как кролик у них подопытный…
Вон, глазищи у него, как у тигра самого,
Что людей поедал без регламенту.
И одышка его, и отрыжка его,
Ну, ей-богу же, как у мамонту!
А нога все болит… «Слышь, Ли Ван, отпили!
Пропадёт... Ты хоть дай порошку!» –
«Не волнуйся за ногу, хирургия в цвету!
Будет надо – отпилим башку!
Сознавайся, шпиён!» – снова рыкает он.
А чего я сказать ему мог?
Заблудился? Искал? Скажет: «змей» и «шакал»,
Иль ещё как-нибудь обзовёт…
А, была не была! Помирай, голова!
И понёс я ему, и понёс...
«Дескать, сеял я рис, а взошёл-то маис,
Потому как и был он овёс…
Ну, продал я бобы (те, что были грибы),
А вообще это были груши!
Ох, и вкусный же лён!..» Вижу – Ван мой пленён,
Затаённо меня так слушает…
И уже не орёт. Факт, на тему нагрёб.
«Ой, хорош, – говорит, – продолжай-ка!»
Я хитёр, и попёр про тайгу и топор,
Про хоккей и даже Клондайк…
Робко он тут спросил, как я к ним угодил?
Я ему эдак хитро соврал:
«Понимаешь ли – как… заблудился слегка!
Говорю же, грибы собирал!»
Ван поверил всему. Одного не пойму:
Чем ему всё же не угодил?
Видно, что-то не так я сказал натощак:
Он весь кольт в меня разрядил...