РИТУАЛ
У нас была такая ежедневная военная игра – подъём флага, да и у вас, как я понимаю, тоже.
Так вот, ввиду отсутствия штатного оркестра или хотя бы горниста, у нас это выглядело так: на флагмане, вдоль борта которого на стенке выстраивался штаб и бербаза, была запись всех этих звуков, которые там нужны по Корабельному уставу – горн, команды, пиканье типа часов (начало шестого сигнала... а на деле, когда запись делали, старпом клизмой пищал: пик, пик, пик...). Так что, если прислушаться, там можно было услышать плохо подавленные рыдания трёх старлеев и сопение одного майора. Потому что на горне играл тоже старпом. Это было единственной возможностью заткнуть ему пасть.
Под эту звуковую дорожку мы взвивали потёртый зелёный штандарт где-то полгода, до первого адмирала, потому что этот первый адмирал был недавно с флота, и не с какого-нибудь, а Северного, и не кто-нибудь, а тащ Полётов. Когда этого сэра отпустила кондрашка, я был немедленно направлен в кронштадтскую ОВРу, чтобы сделать нормальную запись, а не «разгул пьяной самодеятельности ахвицеров, и я вам всем тут устрою, я вам покажу пузырь в нос, я вас здесь буду пасти денно и нощно, а где флагманский связист, вот этот вот старлейчик – что, у вас флагманский связист? да я вас немедленно, вы здесь не у себя на койке в пятом-бис, вы здесь флаг поднимаете, флаг, мля, а не портки, да под такую музыку крысы у вас все передохнут, и тараканы, а я, я, я-я-я-я-я-а-а-а-а инфа-а-аркт получу-у-у!..», тут и сопли пошли пузырями... и я быстро уехал в ОВРу.
Там мне сделали запись...
После фразы «На флаг и гюйс смирно!» отчетливо завершалась шедшая фоном повествовательная фраза: «...и вставил ей так, что даже пальчики на ногах растопырились...», а после командного слова «вольно» – обрывок диалога: «...так ведь не хватит на две бутылки, товарищ командир!» – «Что?! Добавите!»
Нашего нового адмирала нашего это вполне устроило.
БЫЛИНА
И сказал тогда комбриг всем офицерам бригады:
– Иду я, значит, по кораблю, а матросы – не разбегаются ни хуя! Представляете?! Смотрят, смотрят на меня и лыбятся. Как будто я, сука, медведь им в цирке! Что вы вот все здесь сидите передо мной?! И ни х-хуйя не делаете?! Не вижу работы мысли!!! Представлять всем!!! Я! Иду! По! Кораблю! Матросы! Стоят! Все! И смотрят! И тут старпом этот наглый! Где щас этот демократ?! Где, бнять, этот придурковатый интеллигент?! Вы!!! ВЫ-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!! СТАРПО-О-О-О-О-О-ОМ!!! Матросы стоят!!! В проходах!!! Да только за это вам – энэсэс!!! Ахуели... Ох... (садится, держась за грудь). Слышь, начальник штаба... строгий выговор ему... без занесения... был-ля... со свету сживут... Что... что вот вы, стар-пом.. можете сказать в своё оправдание?
Тишина такая – можно оглохнуть.
И сказал старпом:
– Товарищ капитан первого ранга! Люди (ы-ы-и-х…) потеряли совесть!
– Что??? ЧТО-О-О-О???!!! СОВЕСТЬ??? БОЙЦЫ ТВОИ СОВЕСТЬ ПОТЕРЯЛИ??? ТА-А-АК!!! СОВЕЩАНИЕ ОКОНЧЕНО!!! НА ХУЙ ВСЕ ОТСЮДА!!! СТАР-Р-Р-Р-ПО-О-О-О-ОМ-М!!! (характерный звук ползущих по оконным стёклам трещин со всех сторон) НА-ГА-ЛЕ-РЫ!!! МА-ТРО-СОМ!!! Как таких земля носит?! Ты не офицер! Ты – хуйня!!! Ох... так, потом... потом... (а в зале, между прочим, только комбриг, НШ и почти мёртвый старпом) надо на воздух...
НШ берёт шатающегося комбрига под руку и бросает мумии старпома:
– Алексей Петрович, идите сюда, под вторую руку, и – понесли... Да иди сюда, мля! Всё уже, акт совершён... давай... аккуратно...
* из неопубликованного сборника "У зелёной черты на мокрой воде". Сборник пока издан в трёх экземплярах - самому Максу, штурману-подводнику Валерке и мне.
И сказал тогда комбриг всем офицерам бригады:
– Иду я, значит, по кораблю, а матросы – не разбегаются ни хуя! Представляете?! Смотрят, смотрят на меня и лыбятся. Как будто я, сука, медведь им в цирке! Что вы вот все здесь сидите передо мной?! И ни х-хуйя не делаете?! Не вижу работы мысли!!! Представлять всем!!! Я! Иду! По! Кораблю! Матросы! Стоят! Все! И смотрят! И тут старпом этот наглый! Где щас этот демократ?! Где, бнять, этот придурковатый интеллигент?! Вы!!! ВЫ-Ы-Ы-Ы-Ы-Ы!!! СТАРПО-О-О-О-О-О-ОМ!!! Матросы стоят!!! В проходах!!! Да только за это вам – энэсэс!!! Ахуели... Ох... (садится, держась за грудь). Слышь, начальник штаба... строгий выговор ему... без занесения... был-ля... со свету сживут... Что... что вот вы, стар-пом.. можете сказать в своё оправдание?
Тишина такая – можно оглохнуть.
И сказал старпом:
– Товарищ капитан первого ранга! Люди (ы-ы-и-х…) потеряли совесть!
– Что??? ЧТО-О-О-О???!!! СОВЕСТЬ??? БОЙЦЫ ТВОИ СОВЕСТЬ ПОТЕРЯЛИ??? ТА-А-АК!!! СОВЕЩАНИЕ ОКОНЧЕНО!!! НА ХУЙ ВСЕ ОТСЮДА!!! СТАР-Р-Р-Р-ПО-О-О-О-ОМ-М!!! (характерный звук ползущих по оконным стёклам трещин со всех сторон) НА-ГА-ЛЕ-РЫ!!! МА-ТРО-СОМ!!! Как таких земля носит?! Ты не офицер! Ты – хуйня!!! Ох... так, потом... потом... (а в зале, между прочим, только комбриг, НШ и почти мёртвый старпом) надо на воздух...
НШ берёт шатающегося комбрига под руку и бросает мумии старпома:
– Алексей Петрович, идите сюда, под вторую руку, и – понесли... Да иди сюда, мля! Всё уже, акт совершён... давай... аккуратно...
* из неопубликованного сборника "У зелёной черты на мокрой воде". Сборник пока издан в трёх экземплярах - самому Максу, штурману-подводнику Валерке и мне.
