Дело было в девяносто шестом, осенью. С работы в культпросветучреждении, где платили гроши, я тогда уже уволился (это вообще отдельный рассказ), подыскивал новое поприще, параллельно изучая компьютер, и не гнушался всякими сомнительными способами подцепить маленько налички, причём желательно так, чтоб не делиться с госбюджетом. А тут мне звонят и предлагают за один вечерок неплохо приподняться... И даже на машине за мной приехали.
Суть в чём: я не знаю, кто там и как занимается подсчётами, регулируя поголовье камчатских диких животных заместо Матери-Природы, но такие люди есть, и сидят они в соответствующих конторах. И выдают результаты своей работы в виде лицензий на отстрел. Охотник покупает лицензию, идёт в лес, проявляет себя Кожаным Чулком, а заодно приносит пользу природе, поскольку природа (ну, всё это по мнению её, природы, регулировщиков) сама не в состоянии разобраться с резким медвежьим демографическим взрывом в ареале. И не только медвежьим.
Тут маленькое отступление для прояснения. Я очень люблю стрелять и попадать. Мне страшно нравится запах сгоревшего пороха. Я балдею, когда вечерочком сижу и сам готовлю патроны. Но по зверюшкам стрелять мне не в кайф. И я не стреляю. Еду я обычно покупаю в магазинах. Из моих знакомых охотников ни один не выглядит загнанным голодом в леса - скорее даже наоборот (с учётом стоимости охотничьего снаряжения). Просто это срабатывает старейший инстинкт, когда-то заложенный в человека всё той же Природой. Низменный, прямо скажем, инстинкт, но он пока в нас есть, хоть и в различной степени. И пока что в некоторых он если и не превалирует, то сидит весьма стойко, а порой и торчит напоказ. То есть охотнику мало стрельнуть по цели и попасть - ему надо, чтоб цель в момент выстрела была именно живая. Тарелочки и бумажные мишени его не устраивают наряду с бутылками, пивными банками и сигаретными пачками. Ему нужно не просто выстрелить, а именно убить. Лишить жизни. Охотник-любитель - это любитель лишать жизни, и никак по-другому. Особенно какого-нибудь сильного зверя - медведя, например. Вот, мол, какой я суперохотник! Или слона там, лося... (ой, стоп, лоси и слоны к зверям не относятся). Ну, в общем, ясно. Я так считаю: если ты и впрямь такой реальный мачо, то бери нож с рогатиной и иди, победи медведя на равных (с учётом твоей немедвежьей способности к мышлению). Я тут могу долго рассуждать и спорить, но не буду отклоняться от канвы. Основная мысль же такова: мне интересно общаться с людьми, соображающими в огнестрельном оружии, но неприятно общаться с охотниками на их охотничьи темы. Однако кэш тоже был нужен, притом нужен во как.
А там что вышло - приехали охотники из Германии и честно (ну, то есть по правилам) добыли положенного по купленной лицензии медведя. Воспитанные бюргеры не стали хитрить и клянчить-выкупать ещё пару выстрелов по другим целям, а просто, довольные охотой, аккуратно собрали за собой весь мусор, вернулись в Елизово и... и самолёт отложили по погоде. Переводчица же (студентка пединститута), выполнив свои обязанности по договору, умотала домой; мобил в природе камчатской тогда ещё не было - в общем, один мой знакомый из близких к егерям кругов вспомнил про меня. Посидеть попереводить вечерочек, да под водочку, да ещё и капустки за это срубить... Гитара опять же... Словом, за мной пришла машинка, и я поехал.
Люди они оказались интересные, водонька быстро развязала им языки. Сидели мы на просторной кухне в одноэтажном деревянном доме; они (немцы то есть) болтали о самых разных вещах, а я, хоть и с трудом, но переводил. Если б английский был их родной язык, мне пришлось бы куда туже (особенно с учётом того, что я не счёл для себя возможным пропускать тосты).
В час ночи водка кончилась, а силы пить и общаться ещё были. До круглосуточных магазинов в те времена на Камчатке ещё не додумались, и встала проблема - как быть? Вернее - что пить? Три-четыре звонка по телефону проблему не испарили, как вдруг один из егерей (или друзей егерей?) хлопнул себя по лбу, встал и вышел в коридор. Покопавшись в рюкзаке, он достал полбутылки шыла и вернулся в компанию.
Бутылку он держал за середину, так что уровень жидкости не был виден. Бутылка даже казалась вообще пустой. Он подошёл к кухонному умывальнику, сказал "Айн момент!", открыл кран и подставил горлышко.
Один из бюргеров (не то Алоиз, не то Адольф, уж не помню) спросил, что он такое делает.
- Шнапс, - невозмутимо ответил я.
- Как - шнапс?! - Адольф-Алоиз непонимающе передвигал недосфокусированный взгляд с меня на умывальник и обратно. - Этого не может быть.
- Почему не может? - пожал плечами я. - Может. И ещё как может.
Тут бутылка наполнилась, товарищ закрыл крантик и вернулся к столу.
- Вот! - торжествующе сказал он. - Давай стопки. Ну, чтоб у нас всё было зер гут, и чтоб нам ничего не было. Прозит! Переводи.
Задачка для толмача моего уровня была непростая, но я (уж не помню как) с ней справился, покуда в бутылке шла стандартная пятиминутная экзотермическая реакция спирта с водой. Ну, разлили. Бюргеры изумлённо нюхали стопки, но таки опрокинули во рты. И, опрокинув, все трое дружно, как один, повернули головы, вытаращившись на кран умывальника. Тут русская часть собутыльников не выдержала и начала потихоньку выпадать в осадок, давясь закусью.
- А это... м-м-м... - промычал Адольф-Алоиз совершенно обескураженно, - у вас что, в каждом доме такой кран есть?
- Конечно, - ответил я. - Абсолютно в каждом. А как же!
И тут глаза у них сделались совсем двенадцатым калибром.
А что? Я ж им не наврал ни капельки. Да-да-да, у нас в абсолютно каждом доме на кухне есть вот такой вот бронзовый крантик с вентилем. И из крантика льётся...
Добив бутылку, разошлись поспать до утра (благо, дом был большой); утром их, непохмелённых, повезли в аэропорт, а меня - домой в Вилючинск. У меня на кухне тоже такой крантик, если что.