Это я про Бечевинку, конечно.
Когда в начале 90-х вызрело решение сократить этот забытый Богом гарнизон, адмиралы и капразы, говорят, за те пирсы чуть не попередрались. Потому что пирсы были плавучие. Один торец в берег упёрт, второй «мертвяками» под водой растянут. Вот к ним лодки подводные и вязались. И не только вязались, и не только лодки.
Говорят даже, что само сокращение гарнизона было обусловлено именно возможностью капитально нагреть свои адмиральские и генеральские карманы. Поговаривают. Ну… не стану отрицать, равно как и не стану подтверждать. Однако сильно похоже на то.
Пирсы, понятно, растащили в последнюю очередь – ведь с них грузилось всё оно самое, что можно было с отменяемой Бечевинки упереть. Упёрли, конечно, далеко не всё – там и по сей день некисло поживиться можно. Но – многое. Отдельный рассказ нужен, и не мой, ибо я при этом лично не присутствовал. И не тут, а в кабинете прокурорском.
Короче, прибуксировали один из этих пирсов в Завойко. Адмирал лапу наложил: моё!!! Ещё бы – плавпирс, потенциальное золотое дно. Даже в не самом прекрасном техническом состоянии. И торчал он там, грустил, привязанный. Остальные уже попродавали кому-куда, а этот всё участи своей ждал. И дождался.
Дунуло с зюйд-оста капитально. Баллов семь дунуло. И оторвало плавпирс. И поплыл он в радости волей ветра и волн по Авачинской губе. Он, может, всю жизнь мечтал об автономном плавании, и вот, свершилось! Ввечеру, ага. Из бухты Раковой, да по Раковой опять же мели, и даже буи не срезал, ну и дальше на внешний рейд, и никого не зацепил, хотя корабликов при штормовой номер раз там всегда хватает. И прямиком в диаметрально противоположный угол Авачинской губы, хотя слово «угол» к круглой бухте, конечно, малоприменимо.
А самым вестовым в грядке кукующих на рейде пароходиков торчал некий польский сухогруз. Серый низ, белый верх. Вахты, понятно, никакой. Продукция предприятия «Камчат-алко» для того на борт и закупается, чтобы вахту некому было стоять. Включая капитусю с помощничками. Ещё и девочек петропавловских на борту хватало, как потом выяснилось.
И вот – врезается этот самый пирс в левую скулу этого самого польского парохода. Не будь оного (парохода, конечно) – уплыл бы в дельту реки Авачи и на мель бы там сел себе спокойно. А тут – бддддынь!!! И дырка в скуле – трамвай не трамвай, а «запорожец» вполне себе заедет. Тут, конечно, все с криками попросыпались и давай с опозданием вахту бдить. А заодно и борьбой за живучесть пароходика усердно заниматься. И победили в неравной битве с водой.
А плавпирс дальше поплыл, куда и хотел – в дельту Авачи. Места там зело красивые, романтичные, так и тянет.
Понятное дело, расследование. Кто это нас так? Понтон? Плавпирс? Откуда плавпирс? Чей плавпирс? Кто так плохо привязал, почему? Кому впердолить? А?
Естественно, некому. Пирс-то сразу оказался ничейным. Непонятно откуда в Завойко взялся, приплыл, панимаш, из заморских стран, не привязался, сволочь, по штормовой-раз, чуть собратьев по вчерашнему социалистическому лагерю не утопил… вон он, гад! На песчаной отмели, там глубина – тьфу.
Где? На отмели? А фиг там. Уже нету. Вчера был, а сегодня уже нету. Наши камчатские адмиралы и капразы – те ещё мастера по ночным воровским операциям на акватории. Целый корабль под покровом мглы упереть могут, проверено. Раз плюнуть.
И куда он, плавпирс тот, дальше делся – ну, не знаю я. Продали… распилили… продали как металлолом… чёрт его знает. Тайна, крытая мраком.
А когда-то к нему подводные лодки вязались. 182-й отдельной бригады. Как-нибудь ещё расскажу.