Контрабанда в звуках и диалогах

   – Куй.
   – Простите, не понял...
   – Куй тебе, а не контейнер. Во-первых, надо сначала платить, а потом забирать. Мне ваши военные гарантийные письма до кизды. Но главное – надо декларацию.
   – Какую декларацию?
   – Таможенную. Грузовую.
   – Вас как зовут?
   – М-м... Михаил.
   – А по отчеству?
   – Ефимович.
   – Дядя Миша, там нам радиостанции пришли, Р-625, с антеннами.
   – Ну и хули? Вот документы – груз под таможенным контролем, отправлен с Украины. Всё, кончился эсэсэсэр. Теперь это всё растамаживать надо.
   – Рас... чево?
   – Так. Вот идёшь отсюда – во-о-он туда, в вагончик. Там таможенные инспектора. Они тебе всё расскажут.

   Шаги. Чавк-чавк. Чавк. Чпок. Хр-р-р – тьфу. Чирк-пых-пых-пых. Слова: «Вот же ж млядь-то, а?» Дверь открывается – скрип, закрывается – бух.
   – Здравствуйте.
   – Подождите в коридоре.
   – Я по вопросу...
   – Я вам сказала – подождите в коридоре, я занята.
   – Знаете, у меня нет времени – машина ждёт.
   – Молодой человек, у всех нет времени, у всех машина ждёт.
   – Но не все границу этой страны охраняют. Не говоря уже об исключительной экономической зоне. Старший лейтенант Топтунов, помощник флагманского связиста бригады пограничных кораблей. С кем имею честь?
   – Так... вкратце ваш вопрос, только быстро.
   – Вот документы на груз. Мне сказали, что проблем нет – приехал-получил. Там радиостанции морские, тяжёлые и уродливые, но крайне нужные для управления кораблями охраны границы.
   – Отправитель – Украина?
   – Я не знаю. Да мне всё равно.
   – Вот тому государству, которое вы собираетесь охранять, молодой человек, не всё равно. По законодательству вы – ваша организация – должны заплатить в доход государства таможенные платежи: налог на добавленную стоимость, пошлины и сбор за таможенное оформление, плюс – код какой? – естественно! – получить сертификат соответствия, после этого составить таможенную декларацию, и вот только потом получить груз.
   – Вы смеётесь? Нет, я скажу то, что думаю – вы издеваетесь?
   – Нет, юноша, я ничего против вас лично не имею. Это всё государство. Исполнительная власть.
   – Я тоже – исполнительная власть. Вы что, хотите сказать, что одна исполнительная власть должна заплатить другой исполнительной власти, чтобы эта вторая исполнительная власть разрешила первой поставить на боевое дежурство средства связи в интересах какой-то там общей исполнительной власти? Мадам, я нормальный. У меня есть воинское звание, гражданство, чистая медицинская книжка. Водительские права, наконец! Их дебилам не дают.
   – Не знаю. Я сказала вам, что делать. Не задерживайте очередь.
   – Назовите координаты высшей инстанции.
   – Вот, пожалуйста. Адрес. Телефон.

   Ж-ж-ж-ж. Это опять едет Зил-131. Бум. Топ, топ. Зелёный флаг на ветру, почти такой же, как морской пограничный, но не такой. Уродское зелёное знамя с жиденьким крестиком. У них, оказывается, тоже есть свой флаг. Слова: «и ещё герб, гимн, скипетр, держава и шапка Моно...хрена, мл-л-л-лядь!»
   – Здравствуйте. У меня вопрос. Действительно ли есть таможенные проблемы в отношении вот этого груза?
   – Это не ко мне. Это в отдел таможенных платежей.
   – А где этот отдел?
   – Там.
   – Где – «там»?
   – Сегодня у них неприёмный день.
   – Хорошо, где именно я могу прочитать регламент работы отдела, номер кабинета какой?
   – Двести восемнадцать.
   – Второй этаж, да?
   – Пропуск на вход надо выписать.
   – Выпишите.
   – Это в бюро пропусков – во дворе налево и потом направо.

   Тук-тук-тук. Слова: «йоп твою мать!» Тук-тук-тук. Тишина. Бах-бах-бах. Грюк-грюк-трах!
   – Вы чего дверь ломаете?! Я ща охрану вызову!
   – Выпишите мне пропуск. В отдел таможенных платежей.
   – У них сегодня неприемный день.
   – У меня управление охраной границы сорвётся, а виноваты будете вы.
   – Какой границей?
   – Ну если, мля, я не знаю, перед вами стоит человек в форме офицера погранвойск, существует ли более идиотский вопрос, чем, нах, «какой границы»?! Кромки! Территориальных! Вод! Российской, блядь, Федерации, на хуй, блядь!
   – Не надо кричать матом. Не надо, всё понятно. Отдел таможенных платежей, старший инспектор Синицын.

   Топ, топ. Чирк, пых. Ух-х-х-х-х-х-х-х. Х-х-х. Их-х-х. Кхе. Кху. Слова: «Твою ж мать, ну что за жизнь-то, а?»
   – Здравствуйте. Могу ли я говорить с господином Синицыным?
   – Его нет. Он будет вечером.
   – Товарищи, мне, в принципе, глубоко наплевать на господина Синицына. Мне в вашем бюро пропусков выписали пропуск именно к нему. Три минуты назад. Мне, товарищи, нужно задать вопрос знающему человеку, компетентному, уверенному, способному грамотно проконсультировать меня, представителя Федеральной Пограничной Службы. И довольно быстро.
   – Ох... ну... слушаю вас.
   – Неделю назад мы получили указание из Москвы получить шесть радиостанций Р-625, которые отправлены нам железной дорогой из Севастополя, с завода-изготовителя. Радиостанции эти совсем новые, свежие, как говорится, ни разу не надёванные, а то, на чем сейчас держится  тактическая связь морской границы, давно дышит на ладан и харкает канифолью. Мне эти станции нужны как воздух. Как хлеб. Хотя бы эти шесть.
   – Дайте посмотреть документы... Ну вот… вот опять я не сделаю вовремя отчёты... так... страна происхождения... где сертификат завода-изготовителя?
   – Здесь всё, что пришло с контейнером.
   – Сертификата нет. Страна происхождения не установлена.
   – Да как не установлена? Вот отправитель – завод имени Калмыкова, Севастополь!
   – Ну и что? Его коммерческое предложение? Прайс-листы?
   – Да вы чё?! Какие прайс-листы?! Это военно-морская техника, за пределами наших кораблей и узлов связи на хуй никому не нужная!
   – Так... молодой человек... не забывайтесь. Вы в госучреждении!
   – Это ничего не меняет. На каком основании и сколько я должен платить?
   – Это вам декларанты расскажут. Далее – где сертификат качества?
   – Ну я же сказал – больше ничего не поступало.
   – Ну тогда – на экспертизу. Акт отбора образцов – и на исследования.
   – Какие, на... извините, исследования?! Я вам завтра вагон поломанных станций привезу, точно таких же – какие сертификаты, о чём вы?! Ничего этого не было!
   – Раньше не было, а теперь будет. Короче, вот это вам нужно сделать, а суммы таможенных платежей... подождите, есть ещё процедура освобождения по разрешениям министерств и ведомств. Дайте номер ОКПО вашей организации.
   – Я просто вынужден – вынужден! – задать следующий вопрос: что такое номер ОКПО?
   – Это код. Классификатор предприятий и организаций. Есть у вас такой код?
   – Не знаю. Не уверен.
   – Узнавайте – приезжайте снова. Вот регламент. Забирайте документы.
   – Уффф… Один только вопрос – кто будет оплачивать простой контейнера?
   – Вы. Ваша организация.
   – Прелестно. А если мы не будем платить? И груз получать не будем?
   – Его конфискуют. В доход государства.
   – А дальше?
   – А дальше – реализуют.
   – Кому?
   – Кто купит.
   – А никто не купит. Оно никому на хрен такое не нужно.
   – Или передадут на баланс того ведомства, которое использует такую технику в своей деятельности.
   – Вот это классно! Да наше же ведомство и использует!
   – Значит, вам и передадут. Но сначала конфискуют.
   – У кого?
   – У... у вас.
   – Вас как зовут?
   – Сергей Семёнович.
   – Спасибо, Сергей Семёнович, огромное. Просто безразмерное, правда. Благодаря вам я понял, что дёргаться нет смысла. Всё равно нам передадут. Спасибо.

   Ж-ж-ж-ж. ЗиЛ-131 едет обратно. Матрос (гр-р-рн, гр-р-рн, кж-ж-ж-ж-ж, гр-р-р-р-р-рн) борется с педалью сцепления и рукояткой коробки, офицер (хр-р-р-р-пш-ш-ш-ш) спит, уронив голову на грудь. По крыше так и не полученного контейнера (кап-кап) стучит дождь. Тр-р-р-ц-ц-ц-ц-ц – потекла в щель струйка воды. Как будто звучит в ночной мгле тихая погребальная песнь – по надеждам на лучшее, по надеждам хотя бы на что-то другое...

   Бедный военный товар. Всего-то нужно: разрешение ФПС, чтобы «выключить» НДС и пошлины, акциза нет всё равно... и оформленная как «организация» воинская часть. Стоп, мы же договаривались – только звуки. А это и есть звуки:
   – ...ёп вашу незалеталу, всего-то нужно: бумажка от ФПС да коды, присвоенные статистикой вашей части, – это голос в телефонной трубке. – Я так телеграфные аппараты получал из Армении.
   – А как это разрешение делать?
   – О-о-о-о, это писсец. Полный. Вообще-то, его Москва подписывает. Туда надо пакет документов отправить.
   – Ясно. Палыч, дорогой, вот ты всю жизнь на ОКПП, хоть и связист, а всё ж офицер-пропускник... Скажи – у тебя на самих переходах как, всё схвачено?
   – Ну... типа того. А что?
   – Дано: трёхтонный контейнер с примерно известной пломбой и точно известным номером. Там – следующие шесть радиостан-ций. Требуется: заполучить их чистой неправдой, бо правда уж больно тупорылой и нескладной получается. Решение: я готовлю точно такой же контейнер, по номеру, со старыми корпусами Р-625, набитыми всякой рухлядью. И на погранпереходе контейнер меняем.
   – Ты не пробовал трахнуть в задницу верблюда, пролезающего сквозь иголочное ушко? Это проще. Другой вопрос – подменить контейнер здесь, на станции.
   – Ну да... Там уже всё – охрана, таможня... тут даже лезь вместе с верблюдом – не выйдет...
   – Нет таких крепостей, которые не брались бы добрым словом, чистым спиртом и техничным апперкотом. Приезжай, поговорим...

   Проходит время. Оно проходит тихо, лишь тихонько трётся ситцем секунд о недвижимость, аккуратно её амортизируя. Время всегда проходит безвозвратно.

   – В-в-вуаля!
   – Н-да... Ну, рассказывай, как ты это сделал.
   – Как, как... забросили в контейнер старую радиолу, три аккумулятора и два корпуса от Р-155, на всём жирно написали: «Р-625». Контейнер опломбировали и сунули на пустую платформу. У Палыча там родственник маневровый тепловоз гоняет по станции. Подали под разгрузку – там приняли: они номера не сравнивают. Потом Палыч загнал ОКППшную «шишигу», мол, офицер перевёлся с Кавказа, вещи пришли, разгружу здесь. Взял какие-то старые документы, подделал номера. Заявился к тёткам с шампанским, открыл там да и облил все журналы. Извинился и выкатил ещё два пузыря. И пошли с шуточками пломбу снимать. Я позавчера отравился, вчера ничего не ел, и не пил ничего, кроме минерал-ки, поэтому от страха ничего и не сделал. Только поэтому. Когда со станции выехали, воздух выдохнул...
   – М-да. А ну как вскроется?
   – И? В документах номеров станций нет, формуляры все у меня. Но это ерунда. Главное: работает закон сохранения – у нас появилось шесть станций, а у Палыча – пять ПЛВ-2, три ящика рулонов, те, что из Таллинна забрали, всю старую стойку ТТ-48, что осталось, и километр КММа. Да ещё метров сто антенного канатика – всё, что было.
   – Не до хера ль?
   – Чего это – «до хера»? Он рисковал как! Заработал – получил. Я считаю, всё честно…
   – М-м-м-м. Угум. А что второй контейнер?
   – Ну, надо готовить документы и всё сделать, хр-х-га-га-га, законно. Года через два. А кстати, Палыч просил ещё «полёвки» скока не жалко и ТА-57, если есть. А ведь есть...
   – Ну, есть. Сколько точно ему надо?
   – Уточню. Так мне насчет второго контейнера договариваться?
   Вопрос подвисает в воздухе. И пока он тихо висит, шевеля крыльями, становится слышно, как в стекло, совсем рядом с открытой форточкой, бьётся муха. Ж-ж-ж-бум-ж-ж-ж-ж-бум-бум-ж-ж-ж-ж-ж... улетела...

   Проходит время.
   Перо скребёт (скрип-скрип) бумагу:
   «...прошу уволить меня в запас вооружённых сил РФ... из-за того, что РФ как государство частично не существует, а частично занято запутыванием самого себя до состояния «бороды» на катушке спиннинга. Целую, Лёлик, капитан-лейтенант, эсквайр».
   Хрмм-чах-чах, бумага летит в корзину.

   – Ты чего это, увольняться удумал?
   – Яволь.
   – Работа есть?
   – Якши.
   – А жалеть не будешь?
   – Нэ...  ваще-то, конечно, обидно. За державу. Ну, ничего. Я в таможню пойду. Там! Меня! НАУЧАТ! Гы-гы.
   – Ага, научат... карманы оттопыривать взглядом.
   – Ка-ли-мера.
   – Это ещё что?
   – Это по-гречески.
   – Короче, эллин... учти: на всякого Матфея управа найдётся!
   – Учту. Оревуар.

   Опять идёт время. И уходит вдаль – нам остаётся проводить его с миром.
   Где-то над Балтикой вот прямо сейчас летают амплитудно-модулированные голоса вахтенных радистов. Разные голоса. Корабли зовут землю, а земля откликается... и зовёт другие корабли. Единство и любовь посредством голосов.
   Амплитудно-модулированных УКВ-голосов. Когда правдой, а когда и неправдой добывающих себе возможность придавать смысл слову «радиоэфир».

   …«ЧЕЛОВЕК как философская категория для таможни не существует. Если человек физически жив, то для таможни это – ТРАНСПОРТНОЕ СРЕДСТВО, которое перемещает через таможенную границу товары – как минимум, личные вещи; если же человек физически мёртв, то это – ТОВАР, поименованный в соответствующем разделе «Товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности»…

   – Вам не сюда. Здесь другой отдел.
   – А куда мне?
   – Не знаю.