Лёгкий гомон порхает над столами. Курсантики обедают. Святое время.
Первое, второе. Третье – компот. Там даже есть сахар. С этим строго, хотя общеизвестно, что начальник училища, адмирал, ворует жратву у курсантов. Не сам, конечно. У него для этого жирный боров с тоненькими усиками есть, начальник продчасти майор Мусаев. Всё это вскроется аж через шесть лет, кого-то сильно посадят, но мы об этом не узнаем, мы уже будем разбросаны по флотам…
А пока мы упоённо двигаем челюстями, стараясь не чавкать. Чавкать – дурной тон. Мы – будущая интеллигенция флота, специалисты широкого профиля, штурмана-артиллеристы-ракетчики. В перспективе – командиры кораблей, дивизий. Командующие дивизиями, флотилиями и флотами. Адмиралы. Будущие адмиралы ежедневно стучат ложками, набивая тренированные желудки жёсткой перловой кашей (в простонародье – РБУ, «реактивная бомбометная установка»).
РБУ – это на второе. На первое – настоящий флотский борщ. Такой борщ не в состоянии сварить никакая домашняя хозяйка, если она не служила три года коком на крейсере. В противоположность перловке борщ – это вещь. Жаль, без сметаны.
Борщ равномерно разливается по тарелкам. В одной из тарелок – жирный рыжий таракан. Плавает. Усатый. Вернее, усатая, ибо самка, женщина, окончательно и безвозвратно беременная, с контейнером. Дохлая, конечно, потому что сварилась. Хозяин тарелки тупо смотрит на погибшее животное, скорбя о потерянном потомстве и потерянном аппетите.
– Что такое?
Это начальник политотдела. Сокращённо – начпо. Ходит вдоль столов и глядит. Присутствует на обеде. Типа – всё ли нормально? Прекрасно знает, что курсантская жратва уходит налево, что порции не полновесные… Много чего он знает. И сам с этого имеет. Но должность обязывает присутствовать, вот он и присутствует: ходит и глядит. Он строг, непримирим и духовно возвышен. У него мужественные и правильные черты лица. Он знает наизусть работу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм».
– Вот… тащ тан перранга! – курсантик возмущённо показывает тарелку, где посреди борща уныло плавает несчастная насекомая, одна из самых старейших обитателей нашей планеты, ровесница динозавров. Плавает, бессильно растопырив рыжие надкрылья и волосатые, как у мамонта, ноги. Она (по-нашему «стасик») вылавливается ложкой и отправляется под глубоко посаженные и старательно нахмуренные очи начпо. Но – не успевает.
Стремглав подлетает, подстёгиваемый внутренним чутьём, мичман Ожог – начальник камбуза. Это жуткий дядя, гроза камбузного наряда. У него тигрино-слоновий рык и вращающиеся глаза. В варочном цеху висит плакатик «Берегись ожога!». Поэтому от мичмана Ожога курсантики всегда прячутся.
Мичман Ожог точным движением выхватывает тараканиху из ложки двумя толстыми засаленными пальцами.
– Лук, товарищ капитан первого ранга!
И… хлюп! Съедает ровесницу динозавров, хлопая невинными глазами, влюблённо вылупленными на начпо.
Слышно бульканье. Не успевший прийти в себя начпо поворачивается на звук. Всех вокруг выворачивает на столы и в тарелки. Всех – в радиусе трёх метров, кто видел и слышал.
Начпо пожимает плечами и дефилирует дальше, качая холёной седой головой. Начальник камбуза хлопает глазами и глупо улыбается.
Стучат ложки.
© 1996
из ненапечатанного сборника "Макароны по-флотски"
