Свою офицерскую службу я начинал в 82-м - как раз там, в Бечевинке, на самом краю Камчатки, куда нет дорог, только морем и вертолётом, на берегу волшебной красоты бухты Бечевинской (она же бухта Финвал), в базе 182-й отдельной бригады подводных лодок. Тогда там базировались дизелюхи проекта 641 и одна большая лодка связи. Жилой посёлок в пять домов, тут же здания и сооружения бригады и бербазы, неподалёку - пирсы с лодками, полуподземные сооружения минно-торпедной части и нашей ртб, в которую я попал, и которую в 1960-м году начал строить Геннадий Евпатьевич Золотухин, тогда капитан 3 ранга...
Могу ли я передать словами впечатления о тех трёх первых, самых восхитительных годах? Вряд ли. Это будет суррогат мыслей и эмоций, сумбур... Бечевинка - воистину волшебное и одновременно жуткое место.
Вовсю шла холодная война, лодки мотались в океан, как бобики, что называется "не вынимая". Многие сейчас не понимают, но ядерный паритет - именно он, пресловутый ядерный паритет, не позволил тогда нашему вероятному противнику осуществить свои планы так, как ему того хотелось. И на первом рубеже этого паритета были люди. Люди и железо. Среди снега и пурги, в краю еженедельных землетрясений и с убогим снабжением, в диком красивейшем краю, ежедневно и ежечасно люди пахали, вкалывали, гробили здоровье и молодость - всё ради идеи, которую, несмотря на явные изъяны, продолжали считать святой. Они делали невозможное. Например, меняли винты у подводной лодки, стоящей прямо у плавпирса среди битого льда. Ни одна лодка 182-й обрпл ни разу не опоздала с выходом в море. А ходили они тогда не так, как сейчас - например, однажды Б-855 (если не ошибаюсь) ушла на 14 месяцев... Они вылезали из верхнего рубочного люка растолстевшие от гиподинамии, бледные и бородатые, с до невозможности усталыми глазами, и нетвёрдой походкой сходили на плавпирс...
Лодка должна быть обеспечена оружием - надёжным и мощным, иначе от неё толку мало. Оружие было, и была база - номер ртб не скажу (ни открытый, ни закрытый), но это была в/ч 40094, первым командиром которой был Геннадий Евпатьевич Золотухин. В совершенно невозможных условиях начала она свою боевую деятельность, и до самого момента расформирования базы лодок не подвела ни разу.
Я встречался с ним уже будучи капитан-лейтенантом, когда Геннадий Евпатьич, тогда начальник 6-го Управления ВМФ, приезжал к нам в Вилючинскую ртб с инспекцией. Жёсткий, но не грубый, волевой и простой человек, не любитель витиеватых выражений, чётко формулирующий свою мысль и требующий немедленного исполнения своих приказов. Лицом - прожжённый флибустьер, руки - лапищи. Таким я его запомнил - настоящий адмирал. Адмирал дядя Гена. Драл мощно и поощрял мощно. И носители ВМФ всегда были обеспечены самым страшным оружием на земле. Самым страшным и одновременно самым человечным, потому что было оно применено всего лишь дважды, и человечеству этого хватило, чтобы хоть что-то понять... Надводные и подводные крейсера, большие подводные лодки, малые ракетные корабли и береговые ракетные батареи, самолёты и вертолёты флота - всё это чётко обеспечивалось ядерным оружием, а делали эту работу люди с высочайшей ответственностью и дисциплиной, ибо иначе, сами понимаете, нельзя. А самым главным над нами был Геннадий Евпатьевич Золотухин. Родина ему доверила - и он это доверие оправдал.
С прошедшим Днём Рождения вас, товарищ адмирал ядрёных войск нашего Флота! Никогда не забуду ваше рукопожатие!