Нет, конечно, если напрячься, если ток подмагничивания увеличить, то можно точно вспомнить и год, и дату. Во всяком уж случае – ещё до того, как Данилыч комендантом Приморского стал, и, понятно, совсем до того, как Максутыч старшего мичмана получил.
«Эртэбэшники» ж – они какие? Они балагуры. Их щукой в томате не корми, а дай побалагурить. Вот они и балагурят.
Как правило, любую весёлую словесную перепалку начинают люди с одним уровнем интеллекта, а заканчивают люди с другим. Ну, так вот устроено почему-то. Иначе неинтересно.
А Данилыч в те времена и впрямь ещё не был всеобщим военным комендантом. Он был ПНШ по режиму в нашем ядерном совхозе, а до великого комендантства ещё чутка не дорос. Комендант гарнизона – это ведь непременно седой майор, который уже лет пятнадцать проходил в седых капитанах. Даже выражение такое бывает – «пятнадцатилетний капитан». И наш Данилыч пока что был капитаном.
Впрочем, справедливости ради: Виктор Данилыч был не капитан, а капитан-лейтенант. Разумеется, седой, как лунь, и, естественно, пятнадцатилетний. То есть со вполне определёнными перспективами дальнейшего карьерного роста – помощник начальника штаба по режиму и охране, которому начальником штаба нипочём не стать, да и на фиг не нужно.
А Марата Максутыча в те времена ещё только изредка начали Максутычем называть. Он мичман был, как уже сказано, притом ещё пока молодой. Но которому пальчик в рот не клади.
В общем, кино показали накануне. Что-то такое про басмачей. Тыгы-дык, тыгы-дык, бабах-бах, вжик-вжик... Кажется, «Седьмую пулю» – ну, в общем, какой-то лихой вестерн про чекистов и Среднюю Азию. Ту самую, откуда Максутыч родом (а он казахстанский, как и я, только меня по экстерьеру шиш распознаешь, а Максутыч – ну натуральный Улугбек).
И вот едем мы в автобусе со службы. Битком. Каждый в своих размышлениях. Кроме Данилыча, понятно. Данилыч сидит на кресле, которое в невоенных автобусах «для пассажиров с детьми и инвалидов», и вальяжно смотрит снизу вверх на стоящего возле него Максутыча. Которого непременно нужно подколоть. И немедленно. И вот Данилыч находит блестящий (с его точки зрения) способ:
– Слышь, Максутыч, вот вчера кино показывали. И там у них курбаши такой был. Какой-то Махмуд-курбаши. Или Ахмед... не помню. Вот ты объясни мне, кто такой курбаши?
Максутыч, как воспитанный мичман, на топорно вырубленный юмор «пятнадцатилетнего капитана» не реагирует. А это невежливо, чтоб вы знали. Особенно если вопрошающий имеет чуть более высокое воинское звание и если его несёт, как салагу-подводника при первом срочном погружении:
– Максутыч! Ты чё, не слышишь, что ли? Кто такой курбаши? А то кино показали, а неясно ни фига… А? Максутыч! Ты ж должен знать. Ну поясни народу, чё молчишь? Сам не знаешь, что ли? А? Эй, Максутыч, аллё! Я тебя спрашиваю! Кто такой курбаши?
Короче – раз этак примерно на восьмой – Максутыч через щёлочки глаз внимательно смотрит на Данилыча сверху вниз и еле заметно усмехается самым уголком рта:
– Курбаши, товарищ капитан-лейтенант, это у них что-то вроде как у нас ПНШ по режиму.
Заметим, Виктор Данилыч таки стал капитаном третьего ранга и комендантом Приморского. Самым главным курбаши в гарнизоне.
©
2013
из ненапечатанного сборника «Макароны по-флотски»
