Раньше оно вот в точности так всё и было. При СССРе то есть. Попал ты, скажем, в хирургию с локтевым бурситиком - и тут же на тебя, окромя собственно лечащего врача и старшей медсестры одесную его, слетаются всевозможные офтальмологи, стоматологи, ухогорлоносы, дермато-венерологи и все прочие терапевты-фтизиаторы-педиаторы; они делают тебе ыкыгэ и рентген, "закройте левый глаз, Ш-Б-М-Н-К", берут все возможные анализы, тычут холодным фонендоскопом, "скажите ААААААА", засовывают в пищевод буж, ставят клизмы-капельницы и пальпируют фибриллирующую в благоговейном предвкушении оргазма печень. Убойный курс антибиотиков - это неотвратимо, это при любом раскладе, это как само собой, это не оспаривается. И в итоге ты выходишь из стационара, полногрудно вдыхаешь свежий воздух свободы, а в выписном эпикризе у тебя большими красными буквами сияет: "АБСОЛЮТНО ЗДОРОВ, ГОДЕН КО ВСЕМУ ПО ВСЕМ СТАТЬЯМ, ГОТОВ К ТРУДУ И ОБОРОНЕ".
Нонеча не то что давеча. Нонеча - как у Иудушки Головлёва: "отселева и доселева". Впрочем, если вовремя пожаловаться доктору и немедленно начать раздеваться до пояса, то есть реальный шанс вылечить себе что-нибудь ещё, попутно, в довесок.
И вот тут как раз и просится в ноосферу спонтанно рождённый стишок об изначальной несправедливости мироздания сего:
Типично жизненный сюжет:
Кому-то стейк и яйца всмятку,
Кому-то яхты и минет,
А кто-то шприц получит в пятку.
Это к завтрашней дипроспановой блокаде пяточной шпоры. Пошёл, видите ли, к нашему деревенскому травматологу (нормальному) за курсом послеоперационной магнитотерапии, а он такой: "Ты чего-то не на ту ногу прихрамываешь. Пятка болит, что-ли? Ах, старые травмы... А ну, скидавай носок! Так... ну-ка, тут нажать... чего орёшь? Завтра в это же время, с ампулой".
А после этого сразу пойду магнититься. Десять сеансов. Есть предположение, что после этого при всяком занятии телом горизонтального положения голова всё время будет указывать на норд. Или ноги?
* А "Difficult to cure" - это, если кто подзабыл, замечательный альбом Rainbow 1981 года.