Это мне мой папа рассказывал. Он, в отличие от меня, дослужился до капитана аж первого ранга и кавалера ордена «За службу Родине». Сыну повезло меньше – в 1994 году вместо Родины появилось Отечество...
А в те времена, когда папа командовал кораблём, слова «офицерская честь» ещё не вызывали повального недоумения, ордена давали не только штабным, и вообще флаг был другой, хотя лично я ничего против Андреевского флага, в принципе, не имею. Правда, я ему не присягал… Но к рассказу это никакого отношения не имеет. Просто я хочу сказать, что это было достаточно давно, когда ещё были живыми старые артиллерийские крейсера проекта 68-бис, в чьих душных кубриках потерял свою военно-морскую невинность не один нынешний адмирал.
Попал как-то раз мой папа да во состав одной флотской комиссии, которая ездила по кораблям и проверяла всё подряд, в том числе и антитравматизм личного состава. Как раз примерно в те времена родился этот термин – «электропожаровзрывобезопасность». Ездили они, ездили и оказались в небезызвестном Техасе, где флагманом 10-й оперативной эскадры был тогда славный крейсер «Адмирал Сенявин». Тот самый, который потом, с начала 80-х, уже практически не плавал и торчал, привязанный верёвками к стенке, потому что на нём во время помпезных стрельб произошёл взрыв в одной из носовых башен главного калибра, унеся тридцать семь жизней... 1978 год, многие помнят. А комиссия та была примерно годом раньше, что ли.
Заходят они – то есть комиссия – в одну из этих самых башен, а там такой вот кукольный театр: полумрак, свет вырублен, и какой-то ниже среднего роста краснофлотец из родственников Улугбека (а может, Дерсу Узала) старательно встав на цыпочки, на ощупь копается в висящем над ним жёлтом распределительном щите с пугающе красным трафаретом «~380 в». Конечно же, никакого резинового коврика, никаких перчаток там, галош диэлектрических... И мурлычет под нос что-то своё, по типу «что вижу, про то пою», хотя ни хрена он там в полумраке, конечно, не видит.
Допеть ему не дали, кинулись втроём, отшвырнули от щита, пока не убило к чертям собачьим. Отдышались и спрашивают:
– Ты, чудо природы! Тебя что, не учили ничему?!
– Усили...
– Кто тебя учил, кто?
– Сталсына пелвой статьи усил...
– Чему? Чему он тебя учил, дитя луноликое? Это ж тебе не олень, это ж триста восемьдесят вольт, трах твою в клюз, так звезданёт – одни подошвы останутся!.. Старшину сюда!
Прибывает старшина, белобрысый верзила с типично рязанской физиономией.
– Вы учили этого балбеса?
– Так точно, учил.
– Зачёты сданы?
– Так точно.
– А какого ж хера тогда он тут это?!
Парень угрюмо играет желваками и, похоже, продумывает варианты аутодафе для своего непутёвого подчинённого.
– Ну? Что умолкли, пионеры-партизаны? Давай, курбаши, докладывай в присутствии старшины, что это за щит, зачем нужен, что у него внутри... Как он тебя там учил?
Молчание. Напряжённое сопение и тоскливое переминание с ноги на ногу.
– Ну? Что он тебе, твой старшина, про этот жёлтый ящик говорил? А?!
Снова сопение. Мучительно вспоминает...
– Он говолил... Он говолил... – и вдруг налицо признаки просветления, в щёлочках глаз что-то вспыхивает. – Он говолил: «не расефай эпало»!
И тут многоточие.
Всё правильно. Флот – не тундра, крейсер – не чум и не юрта. Долбануло тебя током, ещё чем-нибудь куда-нибудь убило – сам виноват. Ибо твоё эпало – единственное и неповторимое. Так что: НЕ РАСЕФАЙ.
© * из ненапечатанного сборника "Макароны по-флотски"