Загружаясь в недра пограничного Ми-8, я всегда вспоминал эту идиллическую картинку из дальнего далёка и нырял в тесный щебечущий мирок грузовой кабины «борта», где бортмеханик, с великим трудом перемещаясь по коробкам с «ножками Буша», поросятами, гвоздями, патронами и руководящими документами, радиоаппаратуре, жёнам и детям маячников-островитян и командированным военным, громко и матерно советовал командиру экипажа «разбег на хвостовом колесе (которого нет), чтобы вся эта петрушка повываливалась через своеобычно раздолбанные двери грузового отсека на хер, и можно было бы, наконец, до выяснения обстоятельств прочно осесть на земле». Командир молчал, запускал движки, устанавливал связь и взлетал. И когда пейзаж внизу быстро начинал уменьшаться, и вертолёт эффектно, с сильным креном проходил над мачтами судов в порту, становилось ясно, что вот – взлетели, полетели, и от всей этой пёстрой компании за пределами пилотской кабины уже ничего не зависит.
У меня в кармане реглана всегда лежали две гильзы от 5,45-мм АК-74. Их очень удобно вставлять в уши, если желаешь нормально слышать после приземления. Флагман РТС, который часто летал вместе со мной, обычно вставлял в уши маленькие лампочки – вся бригада рассказывала друг другу, что эти лампочки неоднократно загорались непосредственно у него в ушах.
© Максим Токарев